Перепрыгивая через бревно больше в обхвате, чем небольшой автомобиль, я поскользнулась. Упала и неловко растянулась на земле. Пытаясь восстановить дыхание, я на мгновенье осталась лежать и сообразила, что понятия не имею, что делать дальше. Я не столько слышала вервольфов, сколько чувствовала их руками через землю. Я знала, что они рядом, но знала так, как не могла знать до захвата мунином. Я прижалась к огромному бревну, и тут мои руки нащупали щель. В дереве было дупло. Выставив руку с ножом, я протиснулась в темное отверстие, вздрагивая от ожидания наткнуться на енота или змею, но там не было ничего кроме ощущения преющей древесины, которая холодила мне живот, и огромной махины ствола, нависающей сверху.

Я знала, что они меня найдут. Смысл был не в этом. Чтобы выцарапать меня из дупла, им определенно понадобится некоторое время. Я старалась выиграть время. Время неизвестно для чего. Мне нужен был хороший план, но его-то у меня как раз и не было. Мунин считал, что нас может спасти Ричард. Но одна эта мысль меня испугала. Когда дело доходило до убийства, Ричард был несколько слишком щепетилен. И мысль, что он может погибнуть из-за желания меня спасти, была даже хуже мысли о том, что меня поймают. После изнасилования я, скорее всего, выживу. А вот переживу ли я смерть Ричарда – это вопрос. Хотя, при том, что меня еще ни разу не насиловали, я делаю слишком поспешные выводы. Может, этого я не переживу тоже.

Я почувствовала, как они приближаются к моему дереву. Больше одного, больше двух. Трое? Четверо? Черт.

Трухлявый ствол разодрали когти, и я вскрикнула, точнее, издала одно из тех “ой”, которые являются почти эксклюзивным девчачьим звуком. И услышала, как один из них перекатился на землю. Он перекинулся в волка, и я почувствовала порыв энергии. А раз так, из игры он выбывал. Если потерять форму человека до того, как это сделает преследуемая лупа, с ней уже ничего нельзя сделать. Стал мохнатым – проиграл. Правила поведения Фрейи не писались для тех, кто не имеет другой формы кроме человечьей. И так близко к полнолунию, когда воздух был пропитан сексом и насилием, низшие волки проигрывали своему зверю.

Зверю проиграли полдюжины волков, возможно дюжина. Всего в стае Верна пятьдесят волков, тут уж дюжиной больше, дюжиной меньше…

В ствол дерева ударило что-то тяжелое, и я чудом умудрилась не заорать. Прогресс. Снаружи доносились звуки схватки. По крайней мере двое из них сцепились. Но я была почти уверена, что там был третий.

Драка прекратилась вместе с громким треском, словно сломалось что-то хрупкое и влажное. На меня обрушилась тишина, и удары сердца оглушающе грохотали в ушах.

Дерево сдвинулось. Я замерла, будто только полная неподвижность могла меня спасти.

Конец ствола, под которым были мои ноги, поднялся в воздух. И пока дерево поднималось, укрывшее меня дупло превращалось в надежную ловушку. Бревно было около шести футов в обхвате. Не знаю, сколько оно весило, но было очень тяжелым. И его выжимал высокий бородатый мужик. Он толкнул его над головой, уперевшись в дерево ладонями. Он улыбнулся, и на фоне темной бороды ярко сверкнули зубы.

– Вылезай, моя маленькая, – прорычал он ласково.

Его маленькая? Я очень осторожно выползла из-под огромного дерева. Представляю, какая это тяжесть. На это ясно указывала дрожь во всем его теле. Держать на руках поваленного лесного великана было не так-то просто. Не разгибаясь, я осталась у его ног. Чтобы дотронуться до меня, ему однозначно придется опустить дерево. Его улыбка стала еще шире, словно то, что я не убегаю, было для него хорошим знаком.

Не раздумывая, я воткнула нож ему в живот и рванулась вокруг него, в движении распарывая его плоть. Когда он упал на колени и перед тем, как сверху его накрыло бревном, вид у него был удивленный. Его пригвоздило к земле, и мне было недосуг проверять, сможет ли он выбраться. На земле было еще два тела. У одного был размозжен череп, и на листву стекали капли чего-то более густого, чем кровь. В темноте все казалось черно-серым. У второго сердце еще билось, но проверять пульс я не стала. Я бросилась бежать.

Почувствовав порыв энергии, я оглянулась и едва успела заметить смазанное движение. Сбоку на меня налетел еще один, и я оказалась на спине, а он сверху. Одну мою руку зажало между нами. Через секунду я уже знала, что это Роланд, и с размаху полоснула его ножом. Он отстранился слишком быстро, чтобы его можно было рассмотреть, и еще через одно мгновение его кулак состыковался с моим подбородком.

Отключиться я не отключилась, но тело онемело. Пальцы разжались, роняя нож, и я ничего не смогла с этим поделать. Часть меня отчаянно, но беззвучно вопила. Другая часть воскликнула: “Ах, какие прелестные деревья!”. Когда у меня наконец получилось пошевелиться, джинсы оказались уже на середине бедер. Единственное, что отделяло меня от мгновенного стриптиза – то, что джинсы были в обтяжку и насквозь мокрые от крови. А мокрые джинсы быстро не стянуть.

– Роланд, не надо.

Он продолжал стаскивать с меня джинсы так, будто я ничего не говорила. А мне не хотелось, чтобы он опять меня ударил. Если отключусь, все пропало. Стянуть джинсы через мои найки оказалось для него совсем уж невыполнимой задачей, потому что джинсы через кроссовки не снимаются по определению.

Поднявшись на локти, я постаралась говорить дружелюбно и разумно, одновременно размышляя, куда, черт его подери, делся мой нож.

– О, Роланд, Роланд. Сначала надо снять обувь.

Может, если буду сотрудничать, мне накинут пару запасных очков. И, может, получится потянуть время. Ну, и где же этот Ричард?

Очень эффективно спутывая мне ноги, одной рукой Роланд завернул на мне джинсы.

– Почему помогаешь? – спросил он тем же слишком глубоким для такой тощей груди голосом, тщательно проговаривая слова.

На его коже, как летний зной над раскаленным шоссе, дрожало напряжение и энергия. Сам он оставался таким же, но все остальное изменилось.

– Может, просто не хочу, чтобы ты мне опять врезал, – ответила я.

– Я тоже не хотел, чтобы в меня всадили нож, – заметил он.

– Что ж, справедливо.

Так мы и остались сидеть-лежать, глядя друг другу в глаза – я на локтях, а он у моих ног на коленях. Он будто не знал, что делать дальше. Думаю, он не ожидал, что я буду такой покладистой. Он был готов к слезам, злости, даже похоти, но ничего из этого я ему не дала. Я была сочувствующей, готовой помочь, словно он спросил у меня, как найти дорогу в ресторан, который я хорошо знала. И что странно, я даже чувствовала себя спокойно. У меня было какое-то сюрреалистическое ощущение, словно всё вокруг было не на самом деле. Вот если он до меня дотронется, всё тут же станет настоящим, но пока он держался на расстоянии, я чувствовала себя превосходно.

Наступив коленом на мои джинсы, он начал стаскивать рубашку. Ладно, рубашка – еще ничего. Мое спокойствие не поколебалось. У него была хорошая грудь, одно удовольствие посмотреть. Пока штаны на нем, я в порядке. И где, черт возьми, носит Ричарда?!

Он расстегнул крючок на брюках, и у меня начали сдавать нервы. Мне не хотелось войти в контакт с Ричардом в момент, когда он дерется. Метки его бы отвлекли. Но хоть какая-то помощь была мне нужна. Я заключила сама с собой пари, что белья Роланд не носил. Пари я выиграла.

Я послала к Ричарду зов, и он действительно дрался. На одну головокружительную секунду я смотрела на мир его глазами. Он дрался с Эриком. Отлично. Я оборвала связь так быстро, как могла, но поняла, что это все равно стоило ему целой секунды концентрации. Я снова была сама за себя.

Спустив джинсы на колени, Роланд решил, что этого будет достаточно, и полез на меня. Надо же, какая романтика.

На помощь пришел не Ричард. Это был человек, которого я не знала. Он сбил Роланда почти так же, как до этого тот сбил меня. Они скатились с меня на землю, потом по небольшому уклону в низину, а я начала торопливо натягивать джинсы обратно.

Почувствовав за спиной движение, я обернулась. Джинсы остались на уровне коленей, а оружия в пределах видимости не наблюдалось. Это был Зейн с примотанной к груди рукой. За ним из темноты вышел Натаниель и протянул ко мне здоровую руку.